Дружите ли вы со своим телом? Понимаете ли его? Ведь оно с вами разговаривает на своем языке и этот язык вовсе не эмоции, а боль вовсе не разговор, а крик. Даже слабая боль уже крик, или окрик.
Ученица задала мне вопрос про “самую черную и сложную” историю моей жизни и как она меня поменяла. Я вот уже несколько дней тщетно пытаюсь достать из памяти что-нибудь если не черное, то хотя бы то катастрофично сложное. Да еще чтобы это меня поменяло. И вот, что я поняла.
Волшебные вещи они на то и волшебные, что и создаются исключительно в правильном волшебном (можно читать “творческом”) состоянии. А если состояние не то, то они не делаются. Буквально.
Вчера зашла в котельную, а там на полу лежит шмель вверх лапками. В котельной окно приоткрыто, — фрамуга. Шмель залетел, а выхода не нашел. Лежит, а лапки чуть подергиваются, — живой еще, значит.
Сегодня доехали до Третьяковской галереи с Ярой. Увы, ради экспозиции Голубкиной, чья выставка сейчас в Третьяковке, убрали большую часть картин мирискусников, к которым я стремилась. И вообще, попытка осовременить галерею изрядно ее попортила скверным светом, бликующим и на открытых полотнах, и на стекле тех картин, что защищены.