В длинных, пробитых рабами в камне коридорах было достаточно света, доставляемого множеством зеркал полированного металла с поверхности. А когда солнце ныряло за край земли на западе, перед теми же зеркалами зажигались светильники и света было достаточно для работы. Работа продолжалась день и ночь уже много лет, но близилась к концу. Неби, мальчик-подросток, одетый в простую тунику служки, всматривался в выбитые на стене искусные рисунки и надписи, раскрашенные красками. Это было его ежедневным делом, — проходить по коридорам, впечатывая в свою память эти надписи и рисунки до мельчайших деталей. А потом он разучивал гимны и был служкой в храме при священнодействиях. В свободные часы он играл с другими мальчиками-служками, — они боролись, бегали наперегонки, бросали камни “кто дальше”, охотились на грызунов пустыни.

Ложась спать, он иногда вспоминал свое детство. Он рос в зажиточном доме, у него были сестры-красавицы и братья, в доме было много слуг и служанок, угождавших детям своего хозяина. Пока за ним не пришли жрецы. Много позже он узнал, что мудрецы неизвестной тогда ему богини выкупили его у отца. Его выбрала эта богиня, чтобы он стал ее служителем. А он мечтал вернуться домой. Только он не покинет храм до того, как станет жрецом и принесет обеты, а принеся обеты, он до конца жизни будет служить богине. Он не хотел этого.

Просто сбежать ему было страшно. Храм находился в пустыне на расстоянии всего ночи пути от населенных мест у реки, — небольшое расстояние для сильных мальчишеских ног. В пустыне встречались хищники, но даже если он избежит встречи с ними, как он найдет дом своего отца и примет ли отец беглеца? И Неби оставался в храме, не принимая служение в свое сердце, но никому об этом не говоря. Времени до посвящения в младшие жрецы оставалось все меньше….

Наконец этот день настал. Через три недели будет большой праздник богини и жрецы храма отправятся к реке, чтобы совершить обряды и даровать благословение богини тем, кто в нем нуждается. Четверо мальчиков-служек впервые покинут храм в качестве младших жрецов и он будет среди них. А сегодня их разбудили до рассвета, не позволив ни пить, ни есть, ни одеться.

Испытания посвящения продолжались до ночи. Неби чувствовал себя уставшим смертельно, во рту пересохло, живот подвело от голода, но глядя на своих товарищей он видел горящие глаза и восторженные улыбки. Они хотели стать теми, кем стали в этом обряде, а он весь день терпел, не имея даже любопытства к происходящему. Но он старательно улыбался, подражая счастливым товарищам, желая обрести хоть толику свободы. Если старшие жрецы поймут, что он не принял служение, он останется в храме служкой и дальше, до следующего обряда. Обряды посвящения проводились не каждый год.

Обряд закончился. Появились мальчики-служки с большими двуручными кувшинами с водой. Они омыли четырех испытуемых, осушили их полотнищами белой ткани. Неби не заметил во время омовения, как другие служки принесли одежду, — белые длинные балахоны. Служки носили короткие туники без рукавов, подвязанные поясом. Они помогли новопосвященным облачиться в эти балахоны и теперь настал самый главный момент: верховный жрец храма должен был посмотреть в глаза каждому из четырех и если богиня скажет ему, что она принимает нового служителя, тогда он сам опояшет нового жреца поясом с вышитым узором и наденет ему на шею цепь с нагрудным знаком служения богине. Если богиня не примет, то жрец порвет балахон на претенденте и не принятый вернется в служки. Неби стоял с краю шеренги из четырех и жрец, оглядев их, начал с другого края. Неби ждал худшего и был так напуган, что даже не слышал, что говорил верховный жрец другим мальчикам. Наконец жрец подошел к Неби. Неби не хотел смотреть в глаза жрецу, боялся, но какая-то сила подняла его голову и не позволила опустить веки. Жесткий холодный взгляд иглами пронзил мозг Неби, освещая каждый закоулок. Жрец узнал все. Неби застыл и наконец мог опустить веки, но жрец прикрыл свои глаза, словно вслушиваясь, прислушиваясь к кому-то, а потом кивнул слегка, соглашаясь, или подчиняясь. И опоясал Неби, и надел на него цепь с символом служения. И лишь тогда опять посмотрел на мальчика. Теперь его взгляд был нейтрален.

— Исполни свой долг! — произнесли губы верховного жреца. И Неби вздрогнул от внезапного чувства узнавания. Он слышал этот голос раньше и это не был голос жреца! Да, этот голос он слышал много раньше. Наверное, еще в доме отца. И были произнесены именно эти слова. Этот голос был тих, но перекрывал множество голосов, и невозможно было сказать, принадлежит он старому, или молодому, мужчине, или женщине.

Несколько следующих месяцев Неби выполнял свои обязанности младшего жреца усердно, находясь под впечатлением этого напутствия при посвящении. Он несколько раз бывал в ближайшем к храму городе у реки, а один раз был даже в столице провинции. Но впечатление постепенно рассеивалось. Ему стало казаться, что жрец произнес обычные слова, какие сказал и другим новоиспеченным жрецам, а его реакция была следствием беспокойства о своей судьбе и усталости от целого дня сложных испытаний и голода. Вернулось нежелание оставаться в храме. Оно становилось все сильней. Он все обдумал и понял, что к отцу возвращаться не следует, хотя он выяснил, беседуя с людьми и упоминая детали, сохраненные в памяти из детства, что его родной город был на юге, выше по течению реки. Однако отец просто сообщит в храм о беглеце и его вернут назад, но свободы больше не будет. Возможно даже, что в качестве наказания ему не позволят быть и служкой, а низведут в статус простого храмового рабочего, что равносильно рабству. Поэтому Неби старательно демонстрировал рвение в служении, дожидаясь удобного случая и путешествия в большой город. И дождался.

Заранее Неби выкрал из сокровищницы храма несколько мелких вещиц попроще, которые приносили миряне богине, если почему-то не могли принести ни зерна, ни масла, если хотели сохранить свой визит в тайне. Этого должно было хватить на покупку мирской одежды и еду, пока он не найдет себе работу. Как жрец, Неби был обучен читать, считать и писать, но официальным писцом он сразу стать не мог, — эту должность нужно было купить. Купцы нанимали для себя умелых в этих искусствах, но почему-то не имеющих разрешения. Для купцов такой писец обходился дешевле. На это Неби и рассчитывал. Украденные украшения он спрятал в мешочке под одеждой в то утро, когда последний раз покинул храм в свите верховного жреца. Они направлялись в большой город на север.

Дальнейшее не заняло много времени. Неби покинул свиту верховного жреца в день, когда нужно было возвращаться назад. Несколько дней пребывания в этом городе он тратил свободное время на поиски места, где можно приобрести за одну из украденных в храме вещиц недорогую, но хорошую одежду и письменные принадлежности. Туда он и направился. Одежду он приобрел у хитроглазого торговца, который заинтересовался, зачем жрецу мирское платье, но вопросов задавать не стал. Этого же торговца он отправил купить письменные принадлежности, а в уплату за услугу отдал свое жреческое одеяние. Продать его, конечно нельзя, но оно было из хорошей ткани, которой найдется другое применение. Торговец скоро вернулся, принеся заказанное.

Конечно, Неби был очень неглуп. Но он родился в доме с достатком, и вырос в храме. Он знал счет и письмо, знал о странах, окружавших его страну, и странах, куда плавали корабли. Он еще много чего знал, но только не жизнь обычных людей. А потому, когда он к вечеру пошел искать постоялый двор, чтобы переночевать, он не обратил внимания на человека, шедшего за ним от самого дома торговца, и очень удивился, почувствовав, как лезвие скрипнуло по его ребрам туда и обратно. Он упал сразу, под ним увеличивалась лужа его крови, боли он не чувствовал, но понимал, что сейчас умрет. Напавший быстро обшарил его и тем же ножом обрезал шнурок, на котором крепился заветный мешочек. Прежде, чем уйти, он наклонился и посмотрел на свою жертву. Может быть, грабитель не сказал ничего, — зачем ему? Но Неби услышал тот же голос, что слышал прежде дважды: “Исполни свой долг!” И он вспомнил, когда слышал это первый раз: в те минуты, когда повитуха, помогавшая матери, приняла младенца и что-то сказала, протягивая его роженице. “Исполни свой долг!” — сказанное тем самым голосом услышал новорожденный. И одновременно с последним выдохом он также понял, что слышал это уже множество раз, — при рождениях и смертях,- и услышит еще не раз, пока не исполнит то, что должен.

Daene Sidhe

<<<<< назад в раздел