Краски
Не выдержала. Столько лет останавливала себя, била по рукам, нарочно отводила взгляд… И сорвалась-таки! Тамэт и Карл-Сон были свидетелями моего падения. Именно на их глазах я, жадно сверкая глазами, торопливо произносила волшебные слова продавцу: “Стронций есть? А крапплак? Желтый кадмий… темный тоже есть? Давайте и темный…Виридонка? Нет, титановые…” И так далее… И в последних потугах экономии пыталась вспомнить, что там осталось в ящике от старых запасов… О, ужас!!!
А, придя домой, раскручивала дрожащими от нетерпения руками задубевшие за столько лет барашки на этюднике. Потом долго и тщательно отскребала давно окаменевшую краску с палитры – чистка палитры, это особое удовольствие, это предвкушение вдохновения – и перебирала старые тубы, выкидывая безнадежно застывшее и расковыривая шилом те, что подавали надежды. А потом краски аккуратно легли по краю палитры в неизменном, раз и навсегда установленном порядке. И квартира мгновенно наполнилась восхитительным ароматом (не запахом, а именно ароматом!!!) красок и льняного масла. И, словно не было десяти лет забвения, этот аромат привычно напитал и чай, и наспех сделанный бутерброд, перебил запах сигарет, а на полу, как и положено, появились разноцветные пятна. Ночью, проспав едва ли три часа, вскочила, как наркоман за дозой, поймав во сне еще один образ. А утром в душе оттирала со своей шкурки ядовито зеленые пятна ФЦ – одеться ночью в голову не пришло.
А еще я купила новенькие кисти… Кисти. Это – совсем особая песня. Никогда не любила круглые кисти. Их занудная жирная однозначность утомляет. Плоская кисть – она то нежно и упруго прижимается к поверхности, то легко кладет тонкий штрих ребром, то уголком чуть подтягивает сырую краску, обозначая нюанс. Она живет в руке, послушно поворачиваясь и изменяя характер, настроение, то оставляя густой мазок, то, едва коснувшись, бросая легчайшую лессировочную вуаль. Для мелких вещиц хороши рыженькие синтетические кисти, или ушной волос, или хороший плотный колонок. А на хорошей поверхности – только щетина. Причем, новенькую щетину нужно еще предварительно повозить слегка по наждачной шкурке, чтобы обтрепались кончики. А уж когда что-то совсем большое, можно смело орудовать просто мастихином и пальцами…. Сказка! Блаженство!!!
Раскрытый этюдник стоит слева от меня. Я то поворачиваю кресло к компьютеру, то бросаю компьютер и хватаюсь за кисть. На ножке ящика болтается пакет для грязной бумаги, а за шарнир заткнута порезанная на кусочки газета – вытирать кисти. Все равно, руки уже в разводах и крапинках и джинсам тоже досталось. Наверное, скоро и клавиатура покроется разноцветными пятнами краски.
Когда-то мой приятель-художник любил повторять, что мастерство не пропьешь и не проспишь. Вот уж точно! А главное, оказывается – и не задушишь.